[indent] Билли ебал во все дыры этот бал, равный по его шкале скуки бесконечности, приуроченный к окончанию семестра или чего-то подобного, он особо не вникал в пестрящие призывные надписи на флаерах, и ни за что бы его не удалось затащить туда ни предложением заменить весь пунш в бочках на что покрепче, ни одной девчонке на свете, тем более. На школьных мероприятиях даже мухи лезут в петлю, задыхаясь от недостатка развлечений. И как назло все старшеклассники под идиотскими предлогами забили болт на то, чтобы организовать мало-мальскую тусовку после школы, так что, впору было и самому карабкаться в петлю, напиваясь в одного где-то на задворках, тратя еще один вечер, ночь, жизнь впустую.
[indent] Однако Харгроув решил воспользоваться шансом на месть. Сладкую и приносящую долгожданное удовлетворение, пресытиться им, когда-нибудь Билли поймет, что никогда ему не быть довольным и не обуздать себя. Возможно, не так приятно, как набить бы морду этому задроту, но что с него взять, да и не дозволены ему такие проблемы, это вам не старожилы неоновых баров, а всё же школьный учитель, табу. Пока что. Оставалось надеяться, что куда большую боль тому принесет разгром всего честно нажитого и столь дорогого душе. Маленький сюрприз для ублюдского физика, решившего подпортить ему не только репутацию, но и жизнь. Новые кровоточащие ссадины - очередные крики в тиши собственной комнаты о том, какая он, Билли, неблагодарная бездарность, и каждый шаг его неверен, бездну приближает к нему. Очередная порция лжи и закрытых на все глаз. Отец разучился видеть в нем хоть что-то хорошее. Никогда и не пытался. Как бы Билли не старался лезть ради него из кожи вон. Так зачем стараться? Он таким никогда и не был. Если даже все успехи его и идеальную учебу, ну, почти идеальную, может затмить жалкая плохая отметка по никому нахрен не сдавшейся физике. На кой черт она ему? Уж Харгроуву то даже в самых лучших своих мечтах не светит путь ученого и иже с ними.
[indent] И вместо того, чтобы заниматься своими делами, Билли заставляет мотор камаро взреветь, направляясь в треклятую школу, подогреваемый лишь яростной идеей, внезапно пришедшей в затуманенный разум и практически не продуманной, определится на месте, придумает что-нибудь, на что хватит фантазии, а пока лишь гудящий в ушах ветер будет вторить его мыслям.
[indent] Билли судорожно сводит скулы от одного лишь вида пыжащихся подростков, накрахмаленных так, будто это что-то значит, будто этот вечер - цель всея их жизни, будто судьба, наконец, повернется не задницей и им перепадет шанс хотя бы пощупать чьи-то сиськи. Билли сводит скулы от того, как ничтожны они, от забот их детских и холёно замечательной жизни. Он усмехается, представляя себя в столь же нелепом виде: накрахмаленный воротничок и выглаженный костюм-тройка, сидящий как с иголочки, ну да, черта-с-два, встретимся на похоронах в таком виде, радушно распахивает кожанку шире, оголяя дорожки кожи, и прячет за пояс джинс прихваченный из гаража ломик. Салютует парочке знакомых, вышедших перекурить и провожающих его удивленным взглядом. Отвратительные басы музыки вызывают рвотные позывы, боже, подари им чувство вкуса. Благо ему везет и на пути больше не встречается никто, все увлеченно собрались кучками в других локациях, а дальние коридоры даруют практически спокойствие, то, когда каждый шаг звучит эхом, а чужой вздох раздается громом среди ясного дня. Для начала Харгроув дергает ручку двери. Тщетно. Конечно, не настолько же дурак их физик оставлять свой кабинет с драгоценной подсобкой открытым, зная, как любят развлекаться дети их возраста, впрочем, что уж там знает этот большой ребенок и ушел ли дальше пестиков и тычинок, Билли сильно сомневается.  Он аккуратно поддевает сталью металла возле дверного замка, удовлетворенно слышит щелчок и, заходя, закрывает за собой дверь, стараясь действовать максимально бесшумно, ему свидетели нахрен не сдались. Только у судьбы свой уровень юмора, и она решает иначе. Билли переворачивает вверх дном все учительские коробки с документацией, разрывая попутно часть из них и мимолетно проглядывая их текст, будто пытается и силится что-то компрометирующее и интересное, что пригодится в будущем, найти в шуршащих бумажках. Хищно улыбается, добираясь до приборов, будто находит кладезь золота или раритетные пластинки. И один из них со звоном разбивающего стекла и искореженного металла летит на пол, следующий делает то же самое сальто, выбитый из рук Харгроува испугом, обернувшимся прозвучавшим за спиной вопросом. Паника и изворотливые ужимки, чтобы выйти сухим из воды, почти взяли его в свою власть, но Билли узнает этот голос.
[indent] - Кон...нор, - Билли запинается на мгновение и тут же берет себя в руки, уж её появление здесь точно стало неожиданностью, может, и к лучшему, разрядка, столько желанная; продолжает тише, приказным тоном, по его, единственно верному самомнению, не терпящим возражений, почти шипит на грани. - Твою то мать! Быстро закрой дверь, желательно с обратной стороны и не путаясь под ногами.
[indent] Билли облизывает губы, задумчиво уставившись на Сару. Отмечает про себя, что платье не мешало бы укоротить, хотя и смотрится оно явно не в её стиле и не по тонкой девичьей фигуре. Не так уж и плохо. Однако, одно то, что Коннор нарядилась в платье, а не привычно серой мышкой, прозорливому человеку сказало бы о многом. Она старалась, старалась понравиться кому-то. Променянный на гроши комфорт.
[indent] - Видишь ли, к твоему дорогому Кларку у меня имеются некоторые претензии, требующие незамедлительного решения, устроит? Точка, иного не услышишь, еще не хватало искать пути отступления и оправдания только из-за её явления, не дождется. Что предстает перед её взором? Погром, вот тебе ответ, Сара. - У меня к тебе встречный вопрос - что делаешь здесь ты? Возвращайся к своему укажеру, он наверняка тебя заждался. Ублюдок, отличная замена слову "ухажер", и видит бог, Билли едва сдержался чтобы не озвучить все свои мысли по поводу того, что кто-то вообще её пригласил, чтобы не портить настроение ей, только себе, не спроста же она торчит здесь, Билли вообще едва держится, красочно представляя себе то, что сделал бы сам на месте этого самого воздыхателя, будь его руки чуть больше развязаны по отношению к ней.