Наверное, Коннор никогда не поймет, зачем его запрограммировали на чересчур доброжелательное отношение к окружающему миру и всецелое стремление заполучить внимание полным игнорированием недовольных взглядов или разгневанных слов. Эдакий психологический ход – на тебя орут, кидают канцелярские предметы, а ты в ответ по-прежнему как идиот улыбаешься и продолжаешь, подобно зацикленной кассете: «Думаю, мы неправильно начали. Попробуем еще раз, что скажете?».

Раньше он доверял такому подходу, у него не возникало ни малейшего сомнения в его правильности и необходимости, ведь гнев, как искра, которой требовалось достаточно воздуха для перерождения в пламя, и чем меньше Коннор давал воздуха, читай не сквернословил и не уподоблялся собеседнику, тем быстрее до этого самого собеседника доходило, что дракой делу не поможешь. Придется слушать. Однако в последнее время из-за острых революционерских наклонностей девиантов придерживаться начальной тактике удавалось сложнее и мучительней; люди не слушали – одного брошенного за секунду взгляда на светодиод хватало для вынесения приговора. И недоверие считалось практически приятной наградой, ибо пускались в ход обычно кулаки.

Потому Коннор, замечая в себе странные изменения и проведя несколько нагрузочных тестов на внутреннюю автоматизируемую систему, ощущал дискомфорт в очередном вежливом диалоге и все силы искусного ума своего отдавал на то, чтобы не поддаться гневу, который был ему когда-то чужд. (В своем личном отчете у Коннора стоит пометка: «15, 8465845 % склонности к девиантству. Болезнь прогрессирует»).

Коннор являлся, да и является самым добропорядочных андроидом из всех существующих. Не послушной и исполняющей любую прихоть хозяина машиной, а точно знающим, что такое «хорошо» и «плохо», вечно анализирующим ситуации и твердо стоящем на позиции закона андроидом с четким пониманием, для какой цели его создали и что впоследствии от него ждут.

Обожает играть с американским четвертаком, особенно в лифте, особенно перед Хэнком, потому что уж очень забавным кажется его уставшее лицо, когда он замечает, с каким отменным мастерством пальцы Коннора загоняют монетку меж друг другом и с какой легкостью она пружинит на ладони. Правда, последний раз монетку Хэнк несправедливо отнял с тихими ругательствами, пришлось раздобыть новую, почти копию предыдущей, ведь надо же оттачивать свои физические и когнитивные функции… перед Хэнком. (Пометка: «За последние два месяца процентное соотношение составляет 1:5, вероятность программного сбоя: 20, 545645287%»).

К сожалению, в оперативной памяти полностью отсутствует информация о разработчиках, которые трудились над ним, и Коннор попросту не может понять, откуда у него есть привязанность к собакам. Он их просто… уважает (любовь андроидам не свойственна, так ведь?). Ему нравится их пахучая длинная шерсть, которую приятно приглаживать и пропускать сквозь пальцы, его поражает преданность, отражающаяся в их глазах, когда они смотрят на своего хозяина, особенно потому, что та же безупречная преданность блестит и во взгляде андроидов. По крайней мере, Сумо – та самая огромная и полненькая отдушина и причина, по которой Коннору нравится бродить по квартире Хэнка и иногда носить его, принявшего виски больше обычного, на своем плече до кровати, во время чего частенько прилетают смачные затрещины и басистое: «Тебе баб таскать надо, а не стариков, дурик ты механический».

Дурик – не дурик, а оправдываться перед начальством, что опоздали они, потому что Коннор долго выманивал напарника на улицу баночкой холодного пива ну вот совсем не входило в планы.

Кстати, по поводу Хэнка. Коннор особым дружелюбием не страдал и исключал полностью любые взаимоотношения с людьми, которые могли означать что-то большее, чем сотрудничество. Но Хэнк, наверное, пусть и не сразу, но зато безвозвратно разрушил иллюзорное понимание мира и посеял сомнения, к которым Коннор не единожды возвращался и пытался найти объяснения, логические доводы, коими обладал достаточно обширно и умело ими парировал. Как говорится, во время дуэли на шпагах не ожидаешь встретить пистолет. У Хэнка за пазухой имелся всегда пистолет, и каждый раз заполнен он был порохом до цилиндрических краев, что вполне подталкивало на гипотезу, что причиной сбоя и девиантства послужил именно он.

Коннор умеет водить наземный транспорт, в памяти насчитывается около сотни правил движения на различных языках и инструкций по эксплуатации, однако ни разу на практике этот особый метод не применяется. Ему не дают. И, кажется, не дадут. В силу привычки жуткого недоверия сотрудники садились за руль сами и предварительно тыкали пальцем на соседнее сиденье, мол – и скажи спасибо, что не в багажнике едешь, дружок.

Воспринимает проблемы андроидов почти что свои, предполагая, что – быть может – будь он не обременен рамками закона и устава, то непременно бы вступил в ряды Иерихона. Столь ясная мысль его пугает и заставляет иногда механизмы перезапускаться автоматически. Таким способом Коннор пытается снизить повышение программного сбоя и при новом запуске процессов обрабатывает уже другую информацию, совсем не связанную с бунтарством, тем самым снижается и эмоциональная составляющая, позволяя становиться более хладнокровным и расчетливым. («Ровно 30 %, вчера правый процессор перегрелся и уровень составил 36,6 %. Требуется срочная разгрузка. Варианты? 1. Воткнуться в Гэвина.

Вероятность успеха = 20% Вероятность получить чашкой кофе в спину = 50%. Вероятность услышать, куда мне стоит пойти на обед = 100%»).

.