| GAVIN REED
ВОЗРАСТ: 36 лет
РАСА: человек
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: детектив в DPD
ОРИЕНТАЦИЯ: как выяснилось, страдает ксенофилией Как и любой полицейский, регулярно проходит тесты на профпригодность, в число которых входит и посещение психолога. До сих пор за все годы его работы в департаменте графа с причиной, почему же Рид вырос таким злым обмудком и отчего ведет себя, как собака на привязи (весьма посредственная защита от укусов), остается пустой. Рид – это беспринципная амбициозная тварь и то еще хамло, не нуждающееся в оправданиях. Со своей личной системой ценностей и морали, проблемами с самоконтролем, дающими вполне себе четкую картинку – от такого козла лучше держаться подальше.
Количество его неудачливых напарников, бывших коллег, тех, кто ему не по душе, с кем он так и не поладил – на одной чаше весов. По общему числовому показателю всухую выигрывает у болтающегося в воздухе черепка, где одиноко сидит, пожалуй, что только Тина Чен, которая может сказать о Риде пару ласковых, действительно ласковых слов – он хороший, нужно только присмотреться. Возможно, компанию ей может составить Фаулер, по несчастливому стечению обстоятельств обязанный терпеть подчиненного исключительно за хорошую раскрываемость в отделе, но никак за его говеное поведение.
Родился и вырос в Детройте в одной из типичных плешивых семей, застал самый разгар сложных отношений между родителями, и был назван в чью-то честь. Рид не любит говорить о семье, потому что получилась она не очень. Так было не всегда, конечно, ведь родители когда то любили друг друга, строили планы на будущую жизнь. Мечтали купить большой дом, минивен, ездить в Канкун каждые полгода. Но это было слишком давно, и уже почти не правда. После развода Гэвин остался с матерью, хоть она и слишком занималась своей жизнью. Затем появился не самый лучший отчим, заядлый алкоголик, шовинист, сексист и первая ненависть своей семьи. Устраивал дикие побои дома на протяжении нескольких лет.
Гэвину всего лишь семь, ему сложно защититься, потому что он угловатый пацан, который буквально вчера пошел в школу, и уже забыл как выглядит улыбка матери. Он ненавидит руки своего отчима, потому что они агрессивны и грубы с ней. Не любит и тонкий, хрупкий силуэт матери, вымазанный в собственной крови и слезах, потому что она каждый день жалела о своих ошибках. Гэвин смотрит на ее синяк под глазом и вечером дарит ей маленький цветок, который сорвал в парке, и рисунок с оценкой «отлично». Хмурится, когда мама молча треплет его по голове и скрывается в своей спальне.
В школе он заступается за какого-то мальчика во дворе, у которого забрала обед пара местных хулиганов. Шипит от боли, когда школьная медсестра обрабатывает его ссадину на подбородке. Он улыбается сидящему напротив мальчику и получает в ответ тихое «спасибо».
Недолюбленный сын, вечно снующий под ногами, а значит, его можно обделить вниманием. Наорать. Ударить. И не ждать, что он будет после этого отличаться большой любовью к миру. Неудивительно, что вырос редкостным типом, прослывшим ненавистью ко всем и вся. Особой чести, разумеется, удостоились пластмассовые ушлепки, сраные ведра с гайками. Они же железки с болтами, возомнившие себя «живыми», что просто смешно. А уж пошутить Гэвин Рид никогда не откажется, и похер, что шутки воспринимаются большинством, как издевки, ведь это именно они и есть. И ладно, он бы сдох, если бы не доля самоиронии, ведь отсутствие нормальных родственников, приличных друзей, хобби, как такового, кроме работы, работы, работы, делают своё дело.
Привык быть одиночкой, что огрызается на любого, кому вздумается погладить против шерсти. Впрочем, по линии роста волосатого покрова гладить тоже не рекомендуется – отгрызет руку по локоть и не подавится. Об остальных говорить не стоит – не так уж жалуют коллеги высокомерного мудака, который чуть что хватается за пистолет, да угрожает голову прострелить. Бытует мнение, что такие люди либо компенсируют что-то по жизни, либо просто чувствуют себя так в безопасности. У Рида, похоже, тот случай, когда оба варианта подходят.
Враждебно настроенный ко всему (тупым коллегам, тупым преступникам, тупым пострадавшим, тупым ведроидам, тупым автоматам с кофе, периодически ломающимся) детектив выполняет свою работу с фанатизмом, если только это не отчеты, которые он готов доверить заполнить даже этому уёбищу из Киберлайфа, лишь бы не делать самому. Из Гэвина хороший следак и оперативник – быстрый, дерзкий, как понос резкий. Или как его сосед из дома напротив, который когда опохмелиться хочет, его ничем не остановишь. Он даже может создать впечатление того уверенного в силе справедливости копа, который внушит родственникам убитого, что обязательно разыщет новоявленного Чикатилло. И пусть никого не смущает количество выговоров в личном деле.
Годы в полиции научили Рида осторожности, бдительности, чрезмерному курению, разве что не пьянству (недаром у него Хэнк на «особом» счету) и сквернословию, ну, стоит, конечно, упомянуть и о профессиональных навыках. И без того не сахарный характер превратился в ещё больший не сироп, подводящий Рида под плаху. Ведь быть полицейским, чтобы осаждать таких мудаков, как его собственный отчим, он хотел быть всегда. А вышло так, что процент раскрываемости – единственное, за что его еще держат. Перспектив к повышению – ноль, а могло бы быть больше, если бы не регулярные штрафы за превышение полномочий, агрессию на ровном месте, жалобы от пострадавших и тэдэ и тэпэ.
В работе придерживается традиционных методов, не гнушается применить физическую силу и чихать вообще хотел на какие-то там мифические права. Терпеть не может педофилов, похитителей детей и обидчиков милых бабушек и юных девушек. Являет собой образец плохого влияния стрессов на мозг человека: неоправданно груб, язвителен и очень прямолинеен. Стоит заметить, что к его характеру нужно привыкнуть, приноровиться, но вряд ли у кого-то появятся еретические мысли, будто в душе он лапочка, романтик и вообще милашка.
Ответственен, хотя вряд ли кто-то приметит это качество за дымкой агрессивной экспрессии. Несмотря на свое собственное нытье и прочие радости характера, в участке способен жить, не то что оставаться сверхурочно.
В свое время оттарабанил пару лет в горячей точке, и до сих пор периодически просыпается от панических атак. Тяжелые кожаные сапоги и снайперскую винтовку на плече с перспективой убивать людей не только легально, но и за деньги, он вполне вовремя сменил на полицейский значок, но мало что изменилось в стремлении умереть не своей смертью. Чувство самосохранения у этого мудака отсутствует напрочь.
Над Гэвином Ридом висит дамокловым мечом вольтажный стресс. Удивительно, как человек может ходить в вечном напряжении, натянутый, как струна. У детектива показательно похуистичные жесты, но только не состояние нервной системы, которая бьет электрическим током, стоит только неаккуратно задеть. Черт, да у него даже место в департаменте спиной к выходу, что точно не прибавляет уверенности в себе. Так и сложилась любовь к кафетерию, лучше уж там заниматься квартальной работой, попивая кофе, без которого и день дерьмо, и люди дерьмо, и весь мир вокруг. Фрукт он тот еще, с которым просто нужно смириться и терпеть в своём окружении, если по-другому никак. Если не хочется лезть в душу, ведь туда он точно не пустит – доступ запрещен, а программные сбои – это прерогатива ведроидов.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
СВЯЗЬ: почта в профиле ПРОБНЫЙ ПОСТ Неприятности начинаются прямо сейчас.
Первым звоночком для Рида должен был стать работавший с перебоями будильник, который давно уже следовало выкинуть и который, к слову, так и не прозвонил – уже не в первый раз. И каждое такое проебанное утро он, впопыхах натягивая джинсы, обещал себе, что выбросит это барахло на мусорку, как только вернется домой. И, разумеется, возвращаясь, этого не делал, поскольку обещание уже было похоронено под горой отчетов, адреналиновых выбросов в погоне за преступником или смыто в канализационный сток вместе с кровью и горячей водой. Словом, было совсем не до того, а сил хватало лишь только, чтобы рухнуть на диван лицом в подушку в особо плохие дни. Либо же дойти хотя бы до кровати в дни «говно, но жить можно». Неизвестно, каких из них было больше в долбанной статистике.
Вчерашний же день в его личном календаре можно было занести в графу «сойдет», и все же он проспал, так и не успел выпить кофе, ведь будучи полицейским амбициозным и возводящим работу в то самое единственное, чем он еще мог гордиться в свои тридцать шесть, но позволить себе опоздание – в отличие от пьянчуги Андерсона – не мог. Поэтому гнал, как не в себя, почти наверняка схлопотал пару штрафов, и явился почти вовремя – какие-то пятнадцать минут ведь не считаются.
В офисе было не так многолюдно. Большинство полицейских либо уже отчалили на места преступлений, либо допрашивали подозреваемых. Взгляд автоматически упал на стол, за которым обычно работал старикан со своей пластиковой заводной куклой. Ни одного, ни другого на месте не было. Он уже почти скинул свою кожанку, чтобы повесить ее на спинку кресла, когда увидел, как через стеклянную стену ему машет рукой Фаулер. Серьезно, день не мог начаться еще более поганым образом.
− Еб твою мать, − прошипев ругательство себе куда-то под нос, Рид потоптался на месте с полминуты, а затем с самым расслабленным видом шагнул в сторону гребаного аквариума. Утренний вызов к начальству не сулил ему ничего хорошего, вряд ли ему решили сообщить, что внезапно рассмотрели его кандидатуру на повышение. Толстая папка с дисциплинарными взысканиями из ящика Фаулера не могла волшебным образом куда-то испариться. По его роже тоже нельзя было прочитать причину вызова, она у него всегда была одинаковая – недовольная и заебанная, особенно после того, как на офис департамента конкретно насели сраные фбровцы. Оставалось только гадать, зачем, почему решили отчитать Рида и что он опять натворил.
Кэп уперся в свой терминал и не повел и бровью, когда Гэвин заперся в кабинет. Делает вид, что работы по горло. В животе что-то неприятно сжалось от плохого предчувствия.
− У меня дерьмовое утро и куча работы, поэтому сразу кратко и по существу. Я перекинул на тебя несколько дел по девиантам, которыми занимался Андерсон. Коннор введет тебя в курс дела, пока Хэнк восстанавливается. Возьмешь пока его к себе в напарники. Временно. Все, свободен.
Че?
Гэвин практически набрал воздуха в легкие и даже открыл рот, чтобы начать возмущаться и выдать целую тираду. Потому что какого хрена именно он должен тянуть эту лямку с лошадью? Фаулер перехватил его взгляд, не предвещающий ничего хорошего.
− Я не собираюсь..
− Рид, черт тебя дери! Не начинай! Если что-то не устраивает, значок на стол, − даже голос, сука, повысил. У Джеффри был такой вид, словно на его голову только что свалился пиздец за весь прошедший год, и сомневаться в его угрозах не приходилось. Ну а собственный ридовский пиздец подкрался незаметно.
Свой уход из кабинета ебаного начальства Рид ознаменовал громким хлопком двери. А что, имел право пошуметь. А еще молился про себя, чтобы все происходящее оказалось дурным сном.
− Блять, чтоб тебя, − хотелось пнуть что-нибудь, а еще лучше кого-нибудь. Но под горячую ногу не попалось ничего, кроме собственного стола. Какого хрена, а. Эту железяку могли поставить к любому полицейскому из их департамента, но нет, нужно приставить его именно к Гэвину, у которого хроническая депрессуха и обостренное чувство заебанности от всего этого блядского мира, что норовит перевернуть его жизнь вверх дном. Разве он недостаточно ясно дал понять ближайшей общественности, что терпеть не может эти ведра?
Он успел только сесть на своё место и включить терминал, когда буквально затылком почувствовал чужое присутствие. Вот он, момент истины, за секунду до наступления которого, Рид еще надеялся, что консервная банка пройдет мимо. Ну, а он, так уж и быть, сделает вид, что у него не такое говеное настроение, как на самом деле, хоть опыт и говорил, что если в самом начале рабочего дня оно испорчено, то все, туши свет, бросай гранату. Это до самого вечера, и преломить черную полосу вряд ли удастся. Он уже собирался сделать вид, что никого не слышал, ничего не видел, и вообще он сам невидимка, когда знакомый голос раздался над ухом.
Он что, собрался давать тут свои ценные указания? Сраные андроиды.
Рид тяжело вздохнул. Быстро проглядел дело, стоявшее приоритетом над всеми. Две кибершлюшки. Здорово-то как. Именно над такими делами Рид и мечтал всю жизнь работать. Вот просто стремился изо всех сил, рвал жопу, чтобы внимать тому, что ему там пытается втереть своими протоколами этот пластик. Если бы можно было игнорировать его до самого вечера, Рид бы игнорировал. Но он также чувствовал, что из аквариума на него пялится Фаулер, а машина, стоящая над душой будет только нервировать его, и вообще, черт его знает, что может еще сделать, чтобы обратить на себя внимание.
Нахмурив брови, Рид повернулся на сорок пять градусов на своём кресле, чтобы видеть Коннора, и прожёг того ненавидящим взглядом.
− Слушай сюда, жопа пластиковая. Здесь главный я, усек? Я веду это дело и отвечаю за расследование. Ты делаешь все, что я скажу, не мешаешься под ногами, не мельтешишь перед глазами и вообще скройся лучше нахуй, чтоб я тебя не видел.
Он бы ни за что в жизни не признал, что Коннор, в самом-то деле, прав, и на данном этапе расследования самым разумным было посетить именно ту улицу, о которой шла речь. Эти железяки же бестолковы настолько, что вряд ли имели какой-то заумный план действий и, наверняка, ошивались где-то поблизости.
Рид бросил еще один взгляд на терминал, примерно представляя себе место, куда собирается отправиться. В нем едва теплилась надежда, что ведро останется здесь дожидаться его, но когда он поднялся, чтобы одеть куртку и направился в сторону выхода, надежда не оправдалась.
− Да какого ж хрена, ты теперь всю неделю будешь крутиться рядом? – Гэвин закатил глаза, открывая дверь, ведущую на парковку.
| |
