Пост от лица Беверли Марш.
Порой Беверли сама себе казалась самоубийцей. Будто ей настолько осточертела эта жизнь в этом чертовом городе, что она нарочно нарывается на неприятности, потом специально выискивая пути отступления, иные дороги, которые позволят ей миновать страшные последствия, что ждут за углом. Она зачастую действовала не думая о последствиях. Врожденное чувство справедливости и полное отсутствие чувства самосохранения, заставляло ее рыпаться в направлении настоящих зверей, спасая ребят, в чьих жилах жил первобытный страх и кто не мог постоять за себя самостоятельно. Если не она, то кто? Никто. В этом городе, как в джунглях, каждый сам за себя. Одна лишь Бев, подобно солнечному рыцарю, в чьих волосах играют всполохи огня, бросалась в гущу врагов, отвлекая на себя внимание, а после и сама спасалась бегством, попутно отбиваясь тяжелыми камнями.

В самом крайнем случае, когда шансов спастись не было, она уговаривала себя, что надо всего лишь добраться до дома. Не потому, что его стены смогут защитить малышку Бев, а потому, что там был отец. То самое необходимое зло, которое спасет ее от зла куда более опасного. Это было глупо, но отца она боялась меньше, чем ребят на улице, но старалась за его помощью обращаться как можно реже. Элвин Марш дорого брал за свои услуги, предпочитая расплату натурой и не особо беспокоясь об психическом состоянии дочери.
Рыжая и сама порой не понимала, почему лезет не в свое дело, почему нарывается на неприятности, хотя, зачастую, ее защита никому не была нужна. Она перетягивала злость и ненависть Бауэрса и его парней на себя, в то время, как спасенные ею ребята бросив короткое "спасибо" уже спустя час забывали о том, что миновали страшную участь лишь благодаря ей. А потом, просидев в библиотеке больше четырех часов, обложенная книгами по психологии, юная Марш вбила себе в голову, что это некое психическое расстройство, при котором ты сознательно ищешь способы почувствовать боль. Не самому доставить ее себе, а чтобы кто-то постарался за тебя. По простому как, мазохизм? И с тех самых пор, Беверли называла себя мазохисткой. Других объяснений своему поведению, она так и не нашла.

***

Осталось протянуть еще две недели и будут каникулы. Дорога от школы была самой опасной, а для Беверли, которую мало кто любил, прозвав за глаза шлюхой (правда находились и те, кто не боялся сказать этого в глаза рыжеволосой), этот отрезок пути представлялся самым сложным. Памятуя о том, что утром вывела Генри из себя, малышка Марш решила, что лучше сделать крюк, прогуляться, все равно погода на улице стояла теплая и солнечная. Самое время совместить приятное с полезным. Решив, что это лучший выход из ситуации, она направилась в нужную ей сторону, минуя привычный маршрут и лишь изредка оглядываясь, будто все еще опасаясь, что ее маневр могут разгадать. Но за ней никто не следовал, по крайней мере она никого не видела, а редкие прохожие мало были похожи на банду Бауэрса. В конце концов, девчонка успокоилась, свято веря, что опасность миновала. Однако у Дерри были на этот счет свои планы и оказавшись в узком грязном проулке между гаражами и стоянкой грузовиков, Бев услышала один из знакомых голосов. Ее ноги остановились и девушке показалось, что она превратилась в статую, чей настороженный взгляд, смешанный с определенной долей страха, был направлен в сторону Патрика, одного из прихлебателей Бауэрса. Слова, сказанные парнем, вливались в уши, заставляя мозг неистово продумывать план отхода. Обычно там, где был один, были по крайней мере еще двое. Обведя взглядом пространство, девушка удостоверилась, что он один. И хотя Патрик был на голову выше Бев, справиться с одним она, наверное, бы смогла. Вариант отступить назад и убежать, Марш даже не рассматривала. Нельзя поворачиваться спиной к хищникам, иначе они загрызут тебя раньше, чем ты успеешь крикнуть "помогите". Но и впереди дорога была закрыта. Стоять на одном месте не вариант, каждая секунда на счету. А вдруг парень лишь тянет время, чтобы остальные успели подоспеть вовремя и устроить кровавую вечеринку с ее участием. Бев знала, что она для них лакомый кусочек и уже не была уверена, что сможет добраться до дома в целости и сохранности. Вернее, она точно не доберется домой целой, а вот до какой степени искалеченной, это был вопрос, на который ответ не знало даже мироздание.

— Мне плевать, что думает этот идиот Генри, — смело выпалила Бев, невольно делая шаг вперед и пытаясь просчитать, успеет ли схватить хоть что-то, чтобы защитить себя, но с опозданием поняла, что в поле зрения не было ничего, ни железного прута, ни даже мелких камней. А вот то, что драки не избежать, было понятно сразу, как только она увидела Патрика в переулке.

— Я и тебе могу повторить, что вы все идиоты. Обижать тех, кто младше много ума не надо, а вы, видать, лишены его совсем, — продолжила девчонка, снова смело шагая навстречу парню и слепо веря в то, что при самом страшном исходе, пнет его в пах, да убежит, пока тот будет корчиться от боли.

Откуда взялось это безрассудство? Зачем она дразнит зверей, для которых нет ничего святого? Слишком запоздало Бев поняла, что расстояние между ней и Хокстеттером куда меньше, чем ей самой хотелось бы.